Главное в экстремальном отдыхе - понять, где заканчивается экстрим и начинается п-ц (с) Маргис
Мир вокруг состоит из шансов, - Антон знал это так же чётко, как болгарский алфавит, - шансов и возможностей, из которых одна только повтояется относительно часто: гробануться. Все остальные всегда уникальны и неповторимы, даже если поначалу кажется иначе и нет такого пути, что может привести разными способами к одному и тому же результату - об этом он думал, замерев на самом краю обомшелого от древности камня и отчаянно пытаясь дотянуться до древней везицы хоть кончиком пальцев. И, одновременно, так же отчаянно пытаясь не-дотянуться, выгадывая себе время на подумать, - не отвечащая на призыв Accio! штука, сложная конструкция из подвижных блоков, украшенных полустершимися рельефами, и медных (на вид) направляющих должна была быть артефактом по самой сути заклинания призыва - предположить среди виновников ее неподвижности клей было заманчиво, но Антон всерьез сомневался в том, что в те древние времена, что соответствовали постройке этой норы, клей вообще был в ходу. Разве что рыбий, для склейки папируса. А раз так, трогать ее было неразумно и не безопасно даже после того, как он сделал колдографии всех возможных ракурсов.

Говорят, магглы верили в глупости вроде проклятий фараонов, поджидающих расхитителей гробниц. Антону не нужно было верить - больша часть того, за чем он негласно охотился, была в той или иной степени проклята - проклятиями слабенькими, истощенными или бытовыми, вполне посильными для среднего по силе вредноскопа, а значит фактически не опасными. Здесь же такая полезная игрушка молчала, не намекая ни на какую опасность, однако внутреннее чутье и интуиция Долохова вопили болгарским матом, а оттого он медлил, непозволительно медлил с тем, чтобы схватить в свои руки желанный трофей. Решение пришло к нему лишь тогда, когда подошва ботинка уже начала соскальзывать вниз, обещая вывих лодыжки и приземление в пропасть с говорливой подземной рекой, - Антон давно заметил, что в эти моменты падений всегда думается быстрее, стремительнее и как-то легче.

И вот теперь он в Лондоне, а странная вещь все так же покоится в том же подсумке, которым была поймана фактически на лету. И ровно так же терзает его воображение. И так же тянет к себе, побуждая взять в руки и рассмотреть, словно бы можно каким-то чудом увидеть в ней то, чего нет на множестве колдографий, ровным слоем укрывающих его рабочий, расположенный в крохотной Лондонской квартирке, стол. И точно так же Антон уверен, что это желание неправильное, опасное и ложное, и что от него не спасут ни перчатки, ни щипцы, ни что иное - тогда, там, он наложил заклятие левитации на ткань подсумка раньше, чем коснулся земли и теперь, здесь, все еще суеверно избегает того, чтобы дать понять этому свертку, на какой земле тот находится. Словно бы именно это решит всё и одного касания земли будет достаточно, для...

Антон упрямо мотает головой - в голову лезет всякая дичь, однако же как ни обидно, самому ему с нею, похоже, не управиться. Разве что с пьяной отваги отринуть все предосторожности и встретить то, что положено вору лицом к лицу, однако же эта возможность останется с ним всегда, даже в момент последнего земного вздоха. Пока же...

Остро очищенное перо выводит по безупречному пергаменту ровные строчки - определенная известность в некоторых кругах хороша не только тем, что обращаются к тебе, но и тем, что ты тоже можешь обратиться. Иногда. Если очень прижмет. Как сейчас он сам обращается к мистеру Виллоби Эйвери, с которым знаком хоть немного, за определенного рода протекцией перед тем, с кем совсем не знаком и, более того, даже не уверен в его существовании. Впрочем, в существовании святого Николая тоже вовсе не все уверены, однако же это не мешает писать ему письма, - вот Антон и пишет - подробно описывает найденную вещь и обстоятельства ее хранения, прикладывает пару самых информативных колдографий - фронтальную, с круговой панорамой, и ту, что, чудом не навернувшись, сделал сверху вниз, на исходный ее ложемент.

Да, именно так, - он пересматривает письмо еще раз перед тем, как отправить, - просьба подсказать дополнительного консультанта, которого он, Антон, не знает, выглядит ни к чему не обязывающей, достаточно аккуратной и не предосудительной для всякого постороннего, кто мог бы прочесть это письмо и совершенно однозначной для всех тех, кто в курсе о слухах последних лет - мир артефакторики подобен небольшому пруду, когда в нем появляется крупная рыба, это ощущают даже те мальки, кто нкогда и окуня не видел.
Остается лишь только отправить и ждать. Для себя Антон определяет сроком неделю - а после. После нужно будет искать другие пути.

Подпись автора

Чужда чужбина нам и скучен дом.