Пока королева Елизавета занимает британский престол вот уже десять лет, а лейборист Гарольд Уилсон критикует действия консерваторов в Парламенте, в политике магического мире свои изменения: на сентябрьских выборах министра магии побеждает Норберт Лич (для своих избирателей - Нобби). Он становится первым магглорожденным волшебником, который когда-либо занимал этот пост.

Назначение Нобби производит фурор в Британии: он, выходец из простой рабочей семьи, амбициозный молодой политик, который со школьных лет заявлял, что кровь не играет никакой роли, а по-настоящему важным являются только способности и трудолюбие волшебника.
«Не спрашивай, что Британия может сделать для тебя. Спроси себя: что ты можешь сделать для Британии?» — переиначивает новый министр слова Джона Кеннеди. У них даже есть что-то общее - в контексте идей и харизмы: почти все слова Лича нацелены на магглорожденных и полукровных волшебников, которым он обещает защиту от дискриминации по крови и социальные реформы (никаких профессий и должностей «только для чистокровных»), а также пропагандирует культурную интеграцию: они с супругой одеваются по маггловской моде, часто упоминают маггловскую литературу и книги. Помимо прочего, они впервые приглашают к себе домой журналистов. Дом и ежедневные проблемы, с которыми сталкивается министр, — вот что импонирует простым британским волшебникам, которым надоело видеть на этому посту небожителей.

Лич не только амбициозный, но и энергичный политик, который успел менее чем за два года своего проявления внести существенные изменения в жизнь магической Британии:
i. Кадровая перестановка: среди глав отделов и их заместителей появились магглорожденные волшебники. Консервативно настроенные сотрудники Министерства, по мнению многих, не позволяли им развиваться и работать во благо магической Британии, однако Лич переломил эту тенденцию. Несмотря на то, что их видят новаторами, остается часть общества, считающая их людьми, способными подорвать устои магической Британии.
ii. Изменения в учебном плане Школы чародейства и волшебства «Хогвартс». С 1964 года все третьекурсники должны будут в обязательном порядке изучать новый предмет - маггловедение. Курс будет способствовать более полному пониманию функционирования маггловского общества, с которым волшебники вот уже много столетий живут бок о бок. Подобную инициативу очень поддерживает Альбус Дамблдор, которому пророчат место будущего директора Хогвартса. Однако родители чистокровных учеников выступают против таких изменений, считая, что содержание этого курса вложит в головы их детей неправильные идеи. Вопрос с курсом и его содержанием пока остается открытым.
iii. Создание альтернативных СМИ. Нобби Лич отметил, что магическое сообщество узнает о происходящем только из одного источника — The Daily Prophet, что в корне неправильно, ведь у волшебников должен существовать выбор. На фоне этого в Британии появляются несколько альтернативных изданий, самым крупным из которых является The Wizard Guardian, которое поддерживает политику нового министра.
iv. Маггловизация общества: на магическом радио все чаще звучат маггловские песни, маггловская мода постепенно захватывает магический мир (особенно дело касается молодых людей). Пожилые волшебники неоднократно жалуются на то, что юные стажерки начали носить слишком короткие платья, как завещала Мэри Куант. Есть и не такие уж безвредные последствия: популярные музыканты регулярно получают подарки с амортенцией, из-за чего сотрудникам Сектора борьбы с неправомерным использованием магии прибавилось работы.

Разумеется, консервативная часть общества, большую часть из которых представляют чистокровные волшебники, решительно осуждает действия нового министра, делая акцент не только на том, что он не рос с ценностями магического сообщества, но и на молодом возрасте Лича (ему нет еще и сорока лет). Для того чтобы недовольство сохранялось, чистокровная элита используют The Daily Prophet в качестве трибуны для своих выступлений. Старейшая газета магической Британии старается подмечать каждую мелочь и раздувать ее до невиданных масштабов, показывая, как некомпетентен министр, как опрометчивы его действия и как необъективна оценка его деятельности их новым конкурентом — The Wizarding Guardian.

В 1644 году адвокат Элиас Эшмол поступил на службу в Оксфордский университет, параллельно изучая там же математику и физику. Сопряженная с алхимией наука XVII века быстро взяла верх над сознанием увлеченного Эшмола, и на этом поприще он добился невероятных успехов, так что Уильям Бэкхауз несколькими годами позже назвал его своим духовным сыном, помогая в познании секретов мироздания. С этого момента в Оксфорде началась новая, скрытая от посторонних глаз жизнь. Нет, склонность к тайным сообществам среди молодежи была всегда, но именно Эшмол собрал вокруг себя несколько весьма одаренных сторонников и вместе с ними несколько отклонился от алхимического курса: теперь он занимался магией. Доподлинно неизвестно, когда и при каких обстоятельствах он столкнулся с ней и были ли это лишь домыслы, почерпнутые из трудов Джона Ди и прочих, однако Эшмол своими действиями посеял вполне крепкие семена в благодатную почву. Плоды его трудов прорастали, и вскоре тайное Общество, которое начиналось с крошечного кружка единомышленников, было оплетено легендами, куда более опережающими предмет изучения. Вступить в Общество было практически невозможно, а сам Эшмол слишком часто упоминал масонов, чтобы запутать собственные следы в глубокие подвалы Оксфорда.

Шло время, и со смертью Эшмола, со сменой поколений тайного Общества у его сторонников лишь крепла уверенность в том, что Эшмол был прав. Спустя три столетия последователи все так же собирались вместе, пытаясь найти ответ на вопросы, заключенные теперь вовсе не  в серу, ртуть и соль – от этих предрассудков они отошли давно и прекрасно понимали, что место дохристианской алхимии в XX веке прочно занимает химия. Со времен трактатов Эшмора Alchymia et magica и Magica in Britannia их интересовали совершенно другие вещи. Они верили (и верят до сих пор), что где-то рядом – возможно, ближе, чем они могут себе представить, – происходят по-настоящему волшебные вещи, нарушая законы любой известной им науки. Сторонники Эшмола лишились излишнего пафоса, и теперь их собрания стали проходить в обычных лекториях на территории колледжа: в магию перестали верить настолько, что им даже не приходится прятаться. Смогут ли они докопаться до правды?

Лондон — это не только промышленные центры, пабы и рок-н-ролл. Это нож из шелфилдской стали, Джек-Потрошитель и констебль на посту. Однако Англия — не Лондон, и богатой криминальной историей похвастаться может не каждое графство. Оксфорд как центр Оксфордшира знаменит разве что Погромом на день святой Схоластики, случившемся в феврале далекого 1355 года. Это была самая масштабная студенческая драка, переросшая в бунт в целом городе. Наверное, Оксфорд был пресыщен этим событием, и столетия не происходило ничего, кроме бытовых преступлений, краж и неоплаченных пинт пива. Скучно здесь было только местным констеблям, и они с жадностью читали газеты, слушали радио и по возможности общались с коллегами из Лондона. Каждый из них мечтал о собственных близнецах Крэй, но вместо гангстерских разборок получал драки пьяных или обкуренных студентов. Каждый из них хотел поймать Джека-Потрошителя, но серийный убийца проституток объявился в Лондоне. Его прозвали Jack the Stripper — комично, неправда ли? Вряд ли убитые женщины смеялись бы над этим.

Но по-настоящему Англию потрясло массовое исчезновение детей и подростков в районе Манчестера в 1963 году. Этому бы любой здравомыслящий констебль предпочел неоплаченную пинту пива. Оксфордская полиция, что неудивительно, стояла обособленно от этих событий, тем не менее жизнь всего департамента также перевернулась в 1964 году.

5 марта 1964 года одна из студенток, Вэлма Хатчинсон, была найдена повешенной. Ее близкая подруга, делившая с ней комнату в общежитии, уверяла прибывшую на место полицию, что Вэлма никогда бы так не поступила, однако повреждения были характерны именно для картины суицида, и тело поспешили выдать родным для похорон.
Несмотря на это, часть сотрудников полицейского департамента Оксфорда сомневается в том, что им удалось верно интерпретировать картину событий. Что последует за этим и каковы будут результаты самостоятельного расследования?